Владимир Тольц: Сегодня мы поговорим об истории сугубо архивной, главным ее предметом действительно являлся архив. Но не всякий триллер о международных шпионских интригах выдержит сравнение с этой, совершенно правдивой, архивной былью. А речь пойдет об архиве Карла Маркса и Фридриха Энгельса.
Ольга Эдельман: Наверное, не все наши слушатели знают: архив Маркса и Энгельса хранится в Москве, на Большой Дмитровке, в учреждении, которое раньше называлось "Центральный партийный архив при Институте Маркса-Энгельса-Ленина", а сейчас переименовано в Российский государственный архив социально-политической истории.
Владимир Тольц: Вот давайте поговорим о том, как бумаги Карла Маркса оказались на Большой Дмитровке. Начнем с документа. В октябре 1935 года старый большевик Александр Аросев подал обширную докладную записку Сталину, Молотову, Кагановичу, Ежову, Андрееву и Адоратскому. Адоратский был тогда начальником Института Маркса-Энгельса. Докладная записка была не только совершенно секретной, но и с пометой "Лично".
А.Аросев - Сталину, Молотову, Кагановичу, Ежову, Адоратскому, Андрееву, октябрь 1935 г. Сов. секретно. Лично.
Отправляясь для выполнения возложенного на нас поручения, мы не обладали точными сведениями о том, кто является формальным владельцем архива Карла Маркса и Энгельса, кто фактическим. Имевшиеся сведения о вывозе архива из Германии через посредство французского посольства и даже о приобретении части архива научными учреждениями французского правительства ( Национальной библиотекой и Музеем в Венсенне) оказались в результате нашей тщательной проверки неверными.
По приезде в Париж нам пришлось предпринять ряд шагов для того, чтобы установить физическое местонахождение архива. Он находится частью в "Эколь Нормаль" в Париже, частью в банковских сейфах в Копенгагене и частью в Праге. Самая ценная часть этого архива, а именно письма и рукописи Маркса и Энгельса, находятся в Париже и Копенгагене. ...
Формальным владельцем архива является центральный комитет германской с.-д., имевший свою резиденцию в Праге. Хотя по всем делам, касающимся документов архива Германской социал-демократии, уполномочен от ЦК немцев Херц, тем не менее фактически главную скрипку во всех делах играет Вельс.
Весь архив как германской с.-д., так и русской с.-д. вывез из Германии во время фашистского переворота известный русский меньшевик Борис Иванович Николаевский, которому и поручено ЦК Германской с-д хранение всего архива, находящегося в Париже в "Эколь Нормаль", в Копенгагене и Праге. ...
Та часть архива, которая во Франции, находится в помещении французского правительства, а именно Министерства народного просвещения, поэтому не исключено, что при возникновении вопроса о передаче нам архива, возможно разногласие между формальными и фактическими его владельцами. Чтобы избежать этого, мы имели в виду предложить французскому правительству в обмен на архив Маркса архивные ценности Наполеона и других французских персонажей, находящиеся в нашем Центроархиве. Мы взяли с собой соответственные образцы в фотографиях.
Владимир Тольц: Сегодня в нашей московской студии профессор МГУ, председатель Редакционной комиссии) международного Полного издания наследия Маркса и Энгельса на языках оригинала - Marx - Engels - Gesamtausgabe ( MEGA ) Георгий Багатурия. Георгий Александрович, Аросев начал свою записку с рассказа о том, где и у кого находится архив Маркса и Энгельса. Но ведь это было отнюдь не начало эпопеи по приобретению этого архива Советским Союзом?
Георгий Багатурия: Документ, о котором идет речь – это лишь один из эпизодов в довольно сложной истории, когда наша страна пыталась приобрести архив Маркса и Энгельса. Эта история охватывает почти целиком 1935-й и 1936-й годы. Но собирание наследия Маркса и Энгельса имело долгую предшествующую историю. После смерти Энгельса и смерти дочерей Маркса к 1912 году наследие Маркса и Энгельса сосредоточилось в архиве германской Социал-демократической партии. В 1933 году произошел фашистский переворот в Германии, и он был вывезен во Францию, в Париж, в Данию, в Копенгаген и в Чехословакию, Прага. К этому времени в Москве уже в течение почти полутора десятилетий с 1921-го года существовал уникальный институт, который назывался Институт Маркса и Энгельса. И с этого времени его основатель Рязанов систематически занимался собиранием теоретического наследия Маркса и Энгельса. В середине 20-х годов практически почти все оригиналы Маркса и Энгельса, которые хранились в архиве германской социал-демократии, были сфотографированы и в 35-36 году, когда шли переговоры, речь шла о приобретении оригиналов. Сейчас по прошествии многих лет в Москве хранится одна треть оригиналов наследия Маркса и Энгельса, две трети находятся в Амстердаме. Их наследие насчитывает порядка 150 тысяч рукописных страниц и страниц с их автографами. К этому надо добавить еще, наверное, несколько десятков тысяч опубликованных текстов, которые в рукописном виде, как правило, не сохранились. Скажем, не сохранилось в рукописи Манифеста коммунистической партии, там одна-две страницы сохранились только. Нет рукописи книг Маркса и Энгельса «Святое семейство», «Положение рабочего класса в Англии», «Антидюринг». Не сохранились рукописи «Капитала», того варианта «Капитала», который был опубликован. Все это оставалось в издательствах и до нас, как правило, не дошло. Есть переписка Маркса и Энгельса. Они переписывались на протяжении этих десятилетий более чем с двумя тысячами людей и организаций. Переписка Маркса и Энгельса – это почти 15 тысяч писем.
Мы натолкнулись на интересный и сильно обеспокоивший нас факт, а именно: оказывается, что некий голландец Постумус ездит по Европе и скупает всякие документы, касающиеся истории рабочего движения и революций. Цель - создать по мысли голландских социал-демократов в Амстердаме нечто вроде института Маркса и Энгельса в противоположность нашему. Не очень давно Постумус купил у русских эмигрантов документы Бунда и отдельные документы Маркса. В настоящее время упомянутый Постумус намеревается купить архив Маркса-Энгельса. Он уже имел на эту тему разговоры и с Вельсом, и с Херцем, и по сведениям Николаевского и Херца, предложил за него 500.000 фр. Однако, действия Постумуса внушают опасения и с другой стороны. А именно: судя по некоторым его разговорам и по тому, как свободно он распоряжается огромными суммами, а также как он невежественен при выборе и просмотре документов, есть основание полагать, что он действует, если не прямо, то косвенно, как агент гитлеровской тайной полиции, скупающей марксистские документы в свои руки.
В свете этого факта нам нужно было действовать осторожно и конспиративно, ибо если о нашей миссии узнали бы фашисты через Постумуса или иным каким путем, они могли бы легко организовать похищение документов.
Ольга Эдельман: Ну, теперешние марксоведы в отличие от Аросева, надеюсь, знают, кто такой Николас Вильгельм Постумус - выдающийся собиратель документов по истории марксизма, основатель до сих пор действующего в Нидерландах Международного института социальной истории, где собранные Постумусом и его сотрудниками коллекции и хранятся. В связи с этим у меня вопрос нашему гостю: скажите, попытка объявить Постумуса агентом гестапо - это у Аросева от незнания кто есть кто в этом большом мире последователей Маркса, от которого советские были отрезаны, либо это сознательная хитрость для придания большего веса собственной миссии?
Георгий Багатурия: Нет, хитрости здесь, конечно, никакой не было. Ситуация, которая сложилась в середине 30-х годов, была очень сложной. Во-первых, приходилось спасать архив германской Социал-демократической партии, не только архив Маркса и Энгельса, но и другие архивы персональные. При этом приходилось вывозить эти материалы под угрозой потери в разные страны. И это сопровождалось, к сожалению, и утратой ряда документов, и прямым воровством. И в этой ситуации, как это часто бывает в революционном движении или среде нелегальных организаций, подозрение о том, что кто-то может быть внедрен в качестве агента и так далее, при том, что параллельно в это же время фашистские власти пытались захватить эти и материальные, и интеллектуальные богатства, они могли бы их использовать в своей антисоциалистической пропаганде или каким-то другим способом. Теперь, что касается Постумуса – это профессор в Голландии, он занимался правом, занимался политической экономией, и как раз в это время, когда шли переговоры, он интенсивно собирал архивные материалы для того, чтобы основать в Нидерландах институт, аналогичный московскому институту Маркса и Энгельса. Этот институт окончательно конституциировался в 1938-м году и стал одним из главных центров изучения социальных движений в мире. Две третьих оригиналов Маркса и Энгельса хранятся в этом институте.
Владимир Тольц: В общем очевидно: Постумус, не был фашистским агентом. Тем не менее, положение действительно было сложное. Прежде всего, для немецких социал-демократов. Вывезти архив социал-демократии, а в нем и бумаги Маркса, из Германии удалось. А архивы социал-демократической партии на тот момент обладали весьма жгучей актуальностью: в Германии-то был Гитлер. Сведения о деятелях социал-демократии, попади они в руки гестапо, многим из них могли стоить жизни.
Ольга Эдельман: А каким оружием кое-что из этих бумаг могло бы стать для геббельсовской пропаганды! Тем не менее, осенью 35 года кидаться в объятия большевистской Москвы европейские социал-демократы тоже не спешили. Вокруг вопроса о покупке Советами архива Маркса переплелось множество политических интриг, обиженных партийных самолюбий, фракций, размежеваний, зачастую очень давних. Мы намеренно сейчас не комментируем имена деятелей европейской социал-демократии, важнее общая ситуация.
Мы пошли наиболее прямым и быстрым путем, чтобы связаться и с фактическими, и с формальными владельцами архива Маркса-Энгельса. Прежде всего, с хранителем Николаевским. Для связи с французской стороной мы вошли в переговоры с одним из редакторов "Тан" Ролланом. Он ... связан с русской эмиграцией, в частности, с Николаевским, на почве собирания документов по истории русской революции ... Он же в курсе вывоза и хранения архива Маркса, через него же мы узнали и о деятельности Постумуса.
Должны заметить, что еще в январе Аросев предложил Роллану позондировать почву у Николаевского о возможности продажи нам документов Маркса. Тогда Николаевский и слушать не хотел об этом. Поэтому теперь нам Роллан нужен был не только как представитель французской стороны ... но и для запугивания Николаевского.
Наш расчет оказался правильным. Роллан заявил Николаевскому, что если меньшевики и с.д. будут противиться отдать нам документы, то французское правительство, которое и без того тяготится ими, само передаст их Москве. Это было решающим. Николаевский пошел на переговоры с нами, а Роллан взял на себя посредничество и задачу, в случае, если меньшевики попробовали бы ссылаться на невозможность взять документы из рук французского правительства, отвести этот довод. ...
Николаевский начал сноситься с ЦК германской социал-демократии. Но так как это угрожало затянуть дело, то мы уговорили ехать в Прагу и самого Николаевского, и Роллана. ... Роллан попросил обусловить письменным договором его посредничество. Чтобы связать Роллана этим договором, мы заключили его в виде обмена письмами ... Роллану мы обещали 15% с общей суммы, при этом, чем больше удастся Роллану снизить стоимость архива, тем больший процент Роллан получает. Таким образом, мы его заинтересовали в снижении суммы.
Николаевский, став на точку зрения необходимости продажи нам архива, тем не менее, из тактических соображений, чтобы не пугать немцев, просил в нашем предложении слово "продать" заменить словами "предоставить Институту МЭЛ на хранение под денежную гарантию". Мы приняли эту формулу, ибо она фактически означала продажу.
Нам необходимо было держаться в курсе переговоров Николаевского с ЦК и, кроме того, использовать, в частности, мои, Аросева, связи для влияния на немцев через чешских социал-демократов и социал-демократов немецких, но из Чехословакии, как более левых, чем германские. Поэтому и мы отправились в Прагу, где должно было по этому поводу состояться решение ЦК германской с.-д.
Ольга Эдельман: Сегодня мы рассказываем о переговорах, которые вел осенью 1935 года старый большевик Александр Аросев с бежавшими уже тогда из Германии, от гитлеровского режима, немецкими социал-демократами. Речь шла о желании Советского Союза приобрести архив Карла Маркса и Фридриха Энгельса.
Нам-то теперь, знающим, что было дальше, понятно, как на самом деле мало времени у немецких эсдеков было, что война надвигалась на Европу. Европейская же левая демократия тогда это понимала не очень отчетливо.
Владимир Тольц: И, конечно, тогда, в 35-м, им ни в каких снах не снилось, что не только Прага, но и Париж, и Копенгаген, где они хранили части своего архива, спустя исторически весьма короткий срок окажутся оккупированными гитлеровскими войсками. В 35-м немецкие товарищи еще думали, что могут поторговаться.
Из докладной записки Аросева Сталину, Молотову и другим, октябрь 1935 г.
Нам пришлось считаться с тем фактом, что Вельс сообщил о нашем предложении всем видным социал-демократам европейских стран, запрашивая их мнения в порядке консультации. Так как ответы деятелей II Интернационала Вельсом не могли еще быть получены до заседания ЦК, то последний наше предложение стал рассматривать с чисто политической точки зрения и вынес решение: отношения Коминтерна к социал-демократии таковы, что не дают возможности приступить к переговорам о передаче архива Маркса. ... Николаевский, который теперь уже стоял активно за уступку нам архива, заявил нам, что это резолюция предварительная, впредь до выявления мнений членов бюро второго Интернационала. А в конфиденциальном разговоре Николаевский говорил, что германская с.-д. переживает раскол: большинство ЦК против предложенного Москвой единого фронта и поэтому против уступки архива, меньшинство оппонирует этому и, будучи целиком за то, чтобы передать архив Москве, тем не менее, не может на этом настаивать, т.к. деньги от продажи архива поступят в руки большинства. ... Руководителем этого меньшинства в ЦК германской с.-д., пользующегося большим влиянием среди практиков ... является упомянутый выше Херц.
Владимир Тольц: Надо заметить, что посланец Москвы Александр Аросев, несмотря на незнание некоторых важных для его миссии вещей, напр., кто такой Постумус, в общем неплохо разобрался в хитросплетениях социал-демократических группировок и научился со своей стороны ими манипулировать. Из его докладной записки видно, как он это делал. Из Москвы не случайно послали именно его: Аросев, помимо заслуг перед пролетарской революцией, имел и давние личные связи с германскими товарищами.
Ольга Эдельман: Аросев до революции несколько лет жил в эмиграции.
Владимир Тольц: Давайте, Оля, скажем о нем несколько слов. Во время октябрьских событий 17 года Аросев был членом Московского военно-революционного комитета, начальником штаба по руководству революционными войсками. Это по его приказу обстреливали Кремль. После гражданской войны он ушел в тень, оказался на "научной и дипломатической работе", стал довольно известным тогда писателем-беллетристом. Ну и расстреляли его потом, в 38-м.
Ольга Эдельман: Но осенью 35 - зимой 36 года Аросев не один ездил на переговоры об архиве Маркса. С ним ездил заведующий архивом ИМЭЛ Тихомиров, поэтому докладная записка написана во множественном числе ("мы"), хотя подписал ее один Аросев.
Чтобы ускорить дело и не попадать в зависимость только от разговоров и переговоров, мы выдвинули ... новый план. Мотивируя тем, что благодаря "опросам" Вельса факт наших переговоров мог стать известным фашистам, которые, пользуясь несовершенством охраны в "Эколь Нормаль", могут легко похитить, мы предлагаем перенести архив на частную квартиру Роллана. В ней мы гарантируем безопасность архива денежным взносом германскому ЦК. Роллан же совершенно ясно предложил, что по перевозке архива к нему, архив немедленно фактически будет передан нам, а формально "украден", якобы даже фашистами. В этом случае внесенная Ролланом, а фактически нами, гарантийная сумма осталась бы в руках с.-д., т.е. это была бы в сущности продажа, но только без продавца, без покупателя и даже без посредника. Этого соглашения с Ролланом Николаевский не знает, но ему как близкому человеку Роллана нельзя было возражать против перевозки архива на квартиру Роллана, и он согласился. Затем это решение о передаче архива в частные руки Николаевский еще в Праге оформил. ...
Таким образом, мы уехали из Праги с решением перевезти архив из "Эколь Нормаль". В Париже это решение подтвердили русские меньшевики. ...
Ольга Эдельман: У меня вопрос к гостю нашей московской студии, специалисту по наследию Маркса Георгию Багатурия. Георгий Александрович, вот Москва стремилась получить во что бы то ни стало архив Маркса. Аросев готов его даже выкрасть, вывезти обманом. Зачем им так нужен был этот архив? Понятно, что тут был большой идеологический смысл, обладание, так сказать, главной марксистской реликвией сделало бы Москву символической главной марксисткой столицей. А не было ли за стремлением получить архив еще и каких-то сиюминутных политических расчетов? Может быть, все охотились за какой-то информацией?
Георгий Багатурия: Нет, я считаю, что таких интересов сиюминутных не было. Я повторяю, что практически все содержание этого архива было еще во времена Рязанова в середине 20-х годов сфотографировано и содержание рукописей Маркса и Энгельса было уже в Москве десяток лет. Прежде всего, я считаю, был научный интерес.
В Париже мы имели разговор с Леоном Блюмом в присутствии Дана. Блюм очень решительно высказался за передачу документов нам, но т.к. они являются собственностью германцев, то он обещал написать Вельсу письмо с рекомендацией ... Блюм не возражал и против временного перевоза документов на частную квартиру, однако, неожиданно против этого восстал Дан. Впрочем и он восстал не вообще против перевоза на частную квартиру, а против перевоза к Роллану. Ни о какой гарантийной сумме с нашей стороны Дан не хотел и слышать. ... Дан обещал найти подходящего француза, т.к. Роллана он считает слишком правым, чтобы хранить документы Маркса. Интересно, что Леон Блюм не возражал против передачи архива на хранение Роллану.
Ольга Эдельман: Вот, воля ваша, но мне трудно признать хоть сколько-то политического здравого смысла за этими деятелями, которые в конце 35 года беспокоились о том, достаточно ли левых убеждений француз, готовый хранить архив Маркса. Занимались дрязгами между II Интернационалом и Коминтерном и совсем уж мелкими склоками друг с другом. Гитлер уже был у власти, они все уже оказались беженцами.
Владимир Тольц: Равным образом беженцами, эмигрантами к тому моменту давно уже были и русские социал-демократы, меньшевики. Так что их нелюбовь к Москве, Оля, можно понять. Хотя, конечно, вот в одной из предыдущих передач мы говорили о сменовеховце Николае Устрялове, о том, как он в том же конце 35 года вернулся из эмиграции в СССР, а в 38-м был расстрелян. И это обстоятельство его биографии довольно красноречиво свидетельствует о мере его политической «прозорливости». Европейские социал-демократы, в общем-то, при всем драматизме их положения между Гитлером и Сталиным, тоже оказались так себе провидцами.
Ольга Эдельман: Так ведь и самого Аросева тоже расстреляли...
Фридрих Адлер в разговоре с нами был сдержан. признал, что наибольшая гарантия безопасности для архива Маркса - Москва. Однако, от выражения своей точки зрения на конкретное наше предложение он воздержался. ... Он говорил, что фактически архив Маркса есть достояние международного рабочего движения и вопрос о нем не может быть решен одной секцией Интернационала и что фактически своими "опросом" Вельс ставит вопрос на решение Бюро II Интернационала. Поэтому Фридрих Адлер сейчас едет в Лондон посоветоваться с английскими товарищами, оттуда направится в Европу встретиться с германскими. И в общем обещал нам к 15-17 октября дать ответ от имени бюро II Интернационала и намекал всячески, что ответ будет положительным.
Мы заявили, что мы должны ехать в Москву, т.к. ведутся бесконечные разговоры, а ясного ответа мы не получаем. Мы еще и еще раз подчеркнули, ... что мы наше предложение рассматриваем как чисто деловое, техническое, и решительно отвергаем попытки ЦК германских с.-д., также как и других, навязать нам политические споры. ...
Таким образом, мы выехали в Москву в самый кульминационный момент наших переговоров.
Наш отъезд, принимая во внимание все более и более угрожающую ситуацию в Европе, произвел хорошее действие на владельцев архива: они теперь не уверены, что мы не попытаемся получить архив иным путем. А в действительности, таких путей два: 1) похищение, и 2) получение архива из рук французских властей. Последний способ, впрочем, опять может стать чреват переговорами.
Поэтому мы считаем необходимым после получения благоприятного ответа из Парижа о решении Бюро II -го Интернационала поручить нам закончить это дело и командировать для оформления сделки и приема архива. Если же ответ будет отрицательным, то мы просим дать нам полномочие организовать при посредстве Роллана приобретение архива иным путем. В этом случае в момент получения архива мы могли бы физически находиться вне пределов Франции, а именно в Брюсселе или Лондоне. ...
С товарищеским приветом, А. Аросев.
Очень просим заслушать нас устно и дать указания по существу нашего предложения ...
Владимир Тольц: Разговор о том, как дальше развивались переговоры о приобретении Советским Союзом архива Маркса-Энгельса, мы продолжим в одной из наших следующих передач.
